«Понимание и, как следствие, профессиональное взаимодействие между заказчиком и исполнителем при производстве работ, оценке их реальной стоимости, оценке качества выпускаемой продукции и согласованность действий на этапах прохождения экспертизы – залог успешной и плодотворной работы с минимальными потерями для обеих сторон», – считает руководитель Управления геологических работ АО «ИЭПИ», к.г.н. Александр ЕРМОЛОВ.
Ред.: На сегодняшний день ведется множество разговоров о том, что изыскатели получают данные очень субъективные, исследуя слишком малый объем грунта. Вы с этим согласны?
А.Е.: Нет, я не соглашусь ни с первым, ни со вторым утверждением. И вот почему. Во-первых, специалисты, выполняющие инженерные изыскания и имеющие представление о данном виде строительной деятельности, должны отчетливо понимать, для чего, для каких целей и, что не менее важно, как используется получаемая ими информация или «данные», как Вы выразились, инженерных изысканий. Специалисты с опытом работы, напрямую взаимодействующие с проектными организациями, очень четко представляют себе эти вопросы и отлично понимают, что именно необходимо проектировщикам для расчетов, какая информация и в каком объеме обеспечивает надлежащий уровень безопасности строительства, исключающий недооценку каких-либо геологических, инженерно-геологических, гидрогеологических, геоморфологических процессов и факторов, представляющих опасность для проектируемых инженерных сооружений или способных снизить устойчивость геологической среды в будущем. Причем важно подчеркнуть – строгое следование нормативной базе не гарантирует достаточность изысканий. Гораздо важнее опыт и объективная оценка территории на предварительной стадии работ, которые наряду с выполнением требований нормативных документов позволяют определять необходимый объем исследований в каждом конкретном случае.
Во-вторых, само понятие «слишком малый объем грунта», на мой взгляд, весьма относительно и не всегда является определяющим. Грунты в инженерной геологии, с точки зрения оснований проектируемых сооружений, вещь, несомненно, важнейшая, но далеко не единственная, определяющая безопасность строительства и эксплуатации. Как я отметил выше, существуют опасные процессы и явления, и не только геологические, способные оказывать серьезные воздействия на сооружения. Их оценка является не менее важной, чем характеристика свойств грунтов, а во многих случаях – приоритетной.
Другими словами, какие изыскатели, такие данные они и получают. В этих вопросах подобные обобщения заведомо некорректны, а специалисты, распространяющие такое мнение, либо не сильно заняты собственно изысканиями, либо не совсем четко представляют себе то, о чем я говорил выше. Мне даже интересно, кто эти люди? Если это изыскатели, то что им мешает получать данные в большем, как они считают, объеме? Если проектировщики, то почему они не могут составлять задания на работы, соответствующие их требованиям? Какие-то независимые эксперты – как глубоко они представляют себе специфику изыскательской деятельности и на основании чего делают свои выводы?
Ред.: Какие факторы, на Ваш взгляд, являются определяющими для того, чтобы изыскательская организация получала максимально достоверные данные?
А.Е.: Воспользуюсь устоявшимся выражением, на мой взгляд, как нельзя лучше отражающем суть последующего ответа – в изысканиях мелочей не бывает. Определяющими являются очень многие звенья изыскательских работ, начиная с самого главного – геолога, если мы говорим об инженерно-геологических изысканиях. Именно профессионализм полевого геолога позволяет правильно оценить реальную ситуацию на объекте, выделить ключевые места исследований, правильно разместить точки проведения буровых и опытных работ, отобрать нужные и качественные образцы грунта, правильно сохранить их и доставить в лабораторию, и, возвращаясь к предыдущему вопросу, правильно оценить достаточность исследований того или иного участка или вида грунта. Собственно, и первичная информация, которую мы получаем о разрезе – это виденье полевого геолога, его, если угодно, авторский взгляд на геологическую ситуацию. Иногда очень сложно сводить в единый инженерно-геологический разрез полевые описания скважин 4-5 геологов, работающих на одной площадке 200 на 200 м. В такие моменты отлично понимаешь, как по-разному может формироваться концепция в ходе проведения работ в зависимости от опыта геолога. В дальнейшем можно говорить о качестве проводимых исследований и профессионализме специалистов грунтовой лаборатории, обеспеченности современным оборудованием, профессионализме геологов, выполняющих интерпретацию полевых и лабораторных данных и т.д. Вплоть до специалистов, выполняющих буровые работы, печать и брошюровку отчета, они ведь тоже могут ошибаться, не правда ли?
Ред.: Играет ли роль в обеспечении достоверности выбор исполнителя, или исполнитель не важен, если заказчик организует технический контроль?
А.Е.: Я думаю, что выше уже ответил на этот вопрос. Могу лишь добавить, что технический контроль вещь абсолютно не лишняя, хотя и не всегда полезная для заказчика. Технический контроль необходим и оправдан на больших и ответственных объектах. Там, где полевые работы длятся более 1-2 месяцев, неизбежно возникает необходимость в контроле, как внутреннем, так и внешнем. Причем, считаю, что внутренний контроль гораздо важнее – он позволяет не только приводить в порядок полевую документацию, но и оперативно корректировать проводимые исследования, снижать объемы заведомо бросовых работ и акцентировать внимание на действительно важных моментах, уменьшает риск возникновения ошибок, неточностей и т.п. Это позволяет экономить силы, время и деньги. В последние годы на больших объектах мы стараемся организовывать непрерывный, если так можно выразиться, внутренний контроль в ходе всего поля. Для этого непосредственно на объекте постоянно находится геолог, ведущий камеральную обработку и контроль всех поступающих первичных данных, отбраковку образцов и пр. И это оправдывает себя.
Важно также понимать, что внешний контроль сегодня осуществляют специалисты с различным опытом. Давно работающий геолог увидит все, что необходимо, с первого взгляда, в то время как новичок или специалист смежных с инженерной геологией областей знаний будет обращать внимание на любые аспекты, кроме действительно важных. Даже если контролирующий «супервайзер» находится на объекте в течение всего периода проведения буровых работ, а такие прецеденты прочно вошли в практику в последние годы, это гарантирует лишь глубину выработок, число образцов и полноту описания выработки. Лабораторные исследования, как правило, проводятся бесконтрольно, что в свете нашей беседы можно считать «узким» местом. Как и последующая камеральная обработка, неквалифицированные действия в рамках которой могут свести на нет все усилия полевых геологов и их супервайзеров.
Ред.: Каким параметрам должна отвечать организация, допускаемая напрямую к государственным тендерам? Нужно ли вводить какие-то ограничения?
А.Е.: Это очень непростой вопрос, лежащий в большей степени за пределами собственно изыскательской деятельности. Могу лишь сказать, что лично я против каких-либо ограничений. Важнейшим параметром является сама возможность выполнения организацией взятых на себя обязательств, а это в современных условиях не всегда связано с техническим обеспечением или квалификацией специалистов. Имею в виду наличие таких финансовых инструментов, которые позволяют организации функционировать штатно даже в условиях сегодняшней турбулентности, вызванной регулярными задержками платежей или их полным отсутствием. Ну а выбор подрядчика, дело, как известно, самого заказчика. Сегодня в большинстве случаев все критерии отбора отражаются в конкурсной документации, которая специально формируется для каждого объекта. Поэтому и требования могут быть очень различными.
Ред.: Как крупная изыскательская организация может добиться того, чтобы ее субподрядчик не подвел по срокам и полностью выполнил весь необходимый объем работы? Важна ли роль конкретного исполнителя-инженера?
А.Е.: О роли специалистов я упоминал выше. Говоря о сроках и объемах работ, стоит еще раз подчеркнуть, что одним из существенных моментов в современных условиях является финансирование. Получившая в свое время распространение и во многом оправданная на тот момент практика выполнения работ для наших крупнейших заказчиков «без аванса», на сегодняшний день требует пересмотра. Если раньше таким образом производился естественный отбор изыскательских организаций, способных самостоятельно выполнять все работы, то в нынешних условиях актуальность этого существенно снизилась. Возможно, это прозвучит несколько резко, но, на мой взгляд, крупные заказчики давно определись с кругом субподрядных организаций, выполняющих исследования надлежащего качества. В большинстве случаев в конкурсах участвует ограниченное число компаний, уже зарекомендовавших себя. Появление на рынке новых игроков сегодня довольно проблематично. А вот регулярные задержки платежей приводят к серьезным проблемам у подрядчика и зачастую становятся причиной срыва сроков выполнения работ. Бывают ситуации, когда подрядчик берется за работу на новом объекте, не получив оплату за уже выполненные объемы у одного и того же заказчика. А ведь геологические работы являются весьма затратными в части производства полевых и лабораторных исследований. Складывается ситуация, когда заказчик сам становится причиной срыва сроков по своим объектам, задерживая выплаты. В таких условиях авансирование работ, или хотя бы быстрая поэтапная оплата могли бы стать одним из важнейших факторов своевременного и полноценного завершения изысканий.
Ред.: Нужно ли, на Ваш взгляд, заказчику в своей структуре иметь, например, инженер-геолога, который бы разбирался в специализированных вопросах? Или можно полностью доверять компании-исполнителю?
А.Е.: Это решать заказчику, конечно. Но я бы рекомендовал подобный подход как наиболее эффективный. Понимание и, как следствие, профессиональное взаимодействие между заказчиком и исполнителем при производстве работ, оценке их реальной стоимости, оценке качества выпускаемой продукции и согласованность действий на этапах прохождения экспертизы – залог успешной и плодотворной работы с минимальными потерями для обеих сторон. В большинстве случаев в проектных организациях есть ответственные лица, которые так или иначе занимаются вопросами регулирования и приемки инженерных изысканий. Однако часто это не профильные специалисты, которые вынуждены полагаться в указанных вопросах на исполнителей, и, по сути, никак не улучшают, а нередко усложняют взаимоотношения. Но сам факт существования таких лиц, безусловно, подчеркивает актуальность наличия специалиста у заказчика, затронутую в вопросе.
Ред.: С какими методами контроля сталкивались лично Вы на своих объектах и на сколько те или иные методы были эффективны?
А.Е.: Технический контроль инженерных изысканий в буквальном смысле может выполнить только другая изыскательская организация – заказчик. Проектные институты, не имеющие в своей структуре изыскательской партии, смогут организовать полноценный контроль только путем привлечения специалистов. Именно поэтому чисто проектные институты, мягко говоря, не увлекаются подобного рода мероприятиями, отлично понимая всю их бесперспективность, а работают с теми, кому доверяют в хорошем смысле этого слова.
Тем не менее, контрольные мероприятия нельзя назвать бесполезными. Многие организации проводят их регулярно, и это дает основание считать их неотъемлемой частью изыскательских работ. Как правило, осуществляется выездной контроль на этапах мобилизации и начала работ на объекте, внеплановые проверки в ходе выполнения изысканий, и приемка полевых работ после их завершения. Проверка осуществляется выборочно и, как правило, всегда оказывается полезной, прежде всего для исполнителя. Поэтому лично я отношусь к выездным проверкам положительно, по причинам, рассмотренным выше. Нужно понимать, что настоящий заказчик работ, заинтересованный в получении результата, не преследует цель уличить подрядчика в недобросовестном выполнении изысканий, ведь его уже выбрали в качестве соисполнителя. Задачей является повышение качества исследований и соблюдение сроков выполнения работ, ведь у заказчика есть свой заказчик. Поэтому мне сложно говорить об эффективности каких-то отдельных видов контроля или о том, что рекомендовать заказчику, чтобы его не обманули. Ведь даже контрольное бурение или выборочная проверка полевой документации в случае обнаружении ошибки не будет служить признаком хорошо проведенной проверки. Как и признаком недобросовестности изыскателя, с которым больше не стоит работать. Как известно, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Важно, чтобы исполнитель своевременно скорректировал свои действия, и конечный результат работы отвечал требованиям проекта и безопасности проектируемых сооружений. Именно это и будет признаком эффективности совместных действий.
Ред.: Что можно посоветовать заказчику, чтобы он был уверен в достоверности предоставляемых ему данных?
А.Е.: Советовать, как известно, дело не благодарное. Поэтому я воздержусь от каких-либо рекомендаций. Отмечу лишь, что каждый должен заниматься своим делом хорошо, тогда и результат совместных усилий будет соответствующим.
